Пикадилли и Мейфэр
Ориентация
Мейфэр (Mayfair) — район дизайнерских бутиков, баров с идеально выверенными коктейлями, отелей с номерами за £2 000, ресторанов, где за соседним столиком можно спокойно увидеть герцога Вестминстерского или Мадонну, и церквей, где модно играть свадьбы. В Мейфэре, как правило, пустынно и тихо, хоть и окружают его самые беспокойные улицы и площади города: Оксфорд-стрит, Риджент-стрит, автотрасса Парк-лейн, Пиккадилли и Пиккадилли-серкус. Буйная Оксфорд-стрит отделяет Мейфэр от Мэрилебона (Marylebone) с его деревенского вида улицей Мэрилебон-Хай-стрит, самым уютным книжным магазином города, одной из лучших французских кофеен и музеем французской живописи. Но на самом деле четкого лица ни у одного из районов нет. Это плавильный котел Лондона: никогда нельзя точно сказать, что встретишь через сто метров.
Пиккадилли-Серкус
Очередной символ Лондона, место встреч и пересечение пяти дорог, Пиккадилли-серкус (Piccadilly Circus) — самая шумная, беспорядочная и грязная площадь города. Она отдана музыкантам-растаманам, ряженым (преимущественно под Элвиса), драгдилерам, полчищам туристов, нищим в спальных мешках и мошенникам с французскими бульдогами на поводках. Главная достопримечательность площади — статуя Эроса (Eros). Только никакой он на самом деле не Эрос: мальчик на одной ножке — ангел христианского милосердия. Альфред Гилберт изваял его в 1893 году в честь графа Шафтсбери, борца с эксплуатацией детского труда. Но как еще можно было прозвать мальчика, если Пиккадилли-серкус и ее окрестности в то время были кварталом красных фонарей, существовало даже такое выражение: «меньше, чем девственниц на Пиккадилли». У скульптора тоже были причины сомневаться в ангельской природе статуи, которая его, можно сказать, и погубила: из-за нее Гилберт чуть не разорился, из-за нее его травили в прессе, из-за нее же он стал добровольным затворником. Кстати, лук у ангела есть, а стрелы нет — он ее, кажется, уже выпустил. Вдобавок ко всему и повернут Эрос не туда, куда ему полагалось: смотреть он должен был на Шафтсбери-авеню, но теперь смотрит на Центральный туристический офис (Britain and London Visitor Centre) на Риджент-стрит, что, учитывая туристическую природу площади, тоже верно. Над Эросом светится громадная реклама в духе 1970-х. Зрелище не самое выдающееся, зато историческое: первая светящаяся реклама здесь появилась в 1910 году. Рядом — музыкальный магазин Tower Records и Trocadero, многоэтажный парк развлечений и отдыха.
Но в действительности площадь — театр под открытым небом. Взгляните, к примеру, что вытворяет на подходе к ней проложенная в начале XIX века Джоном Нэшем Риджент-стрит (Regent Street). Улица должна была отделить аристократические Пиккадилли и Мейфэр от дурно пахнущего в прямом и переносном смысле Сохо. То есть партер и ложи — от галерки. На Пиккадилли-серкус есть и настоящий театр, Criterion. В его французском баре-ресторане The Criterion доктор Ватсон встретил своего старинного приятеля Стэмфорда, который и познакомил его с Шерлоком Холмсом. Шеф-повар ресторана в последнее время расслабился, но чтобы посидеть под торжественными высокими потолками с золотой мозаикой, достаточно и бара.
The Criterion 224 Piccadilly Circus, 7930 0488, пн-сб 12.00-14.30, 17.30-23.30, вс 17.30-22.30
Пиккадилли
Чем дальше от Пиккадилли-серкус, тем больше досточтимых учреждений. На левой стороне Пиккадилли (Piccadilly) после книжного магазина-гиганта Waterstone’s будет церковь Сент-Джеймс (St James’s), которую сам Кристофер Рен считал лучшей из своих приходских церквей. Широта интересов у ее попечителей поразительная: здесь проходят собрания блейкианского общества (Уильям Блейк был в этой церкви крещен), тибетских монахов, общество геев, лесбиянок и бисексуалов по определенным дням устраивает здесь ланч, а лондонские пижоны справляют свадьбы. Во дворе церкви — кофейня и рынок.
Книжному магазину Hatchards (№187) за церковью 208 лет, похож он на библиотеку частного дома. В магазине, среди покупателей которого были Байрон и Оскар Уайльд, свои сочинения презентовали Салман Рушди, Маргарет Тэтчер, Твигги и Колин Пауэл. Пока голливудская дива Бетти Дэвис подписывала в «Хатчардсе» автобиографию, поклонники подбирали окурки от ее сигарет.
Сосед «Хатчардса», магазин Fortnum & Mason (№181), — настоящая гастрономическая утопия, счастье баловня, ресторатора и гурмана. В магазине, поставляющем провизию двору, — шоколадные россыпи и мармеладные поля, мясные и сырные залежи. Корзины для пикников — на любой случай: скачки в Аскоте, празднования на берегу реки, пикник в Ричмонде и путешествие через Ла-Манш. А основал магазин в 1707 году королевский лакей Чарлз Фортнам, накопивший первоначальный капитал на продаже свечных огарков.
Fortnum & Mason 181 Piccadilly, 7734 8040, пн-сб 9.30-18.00
На другой стороне Пиккадилли, чуть в глубине, уцелел один из городских дворцов аристократии, которые когда-то занимали северную сторону Пиккадилли плотным строем. Раньше он назывался Мельбурн-хаусом, а теперь известен как «Олбани» (The Albany). В начале XIX века тогдашний владелец герцог Йоркский, брат Георга IV и персонаж с колонны на Ватерлоо-плейс, был вынужден продать его за долги. Кредиторы переоборудовали здание в нечто совершенно новое для Лондона — комплекс холостяцких квартир. В этом классическом ареале обитания денди успели весело пожить лорд Байрон, Грэм Грин, премьер Джордж Каннинг и персонажи пьесы Уайльда «Как важно быть серьезным».
В другом бывшем дворце, Берлингтон-хаусе, в 1768 году была основана Королевская академия искусств (Royal Academy of Arts, ra), первая в стране официальная художественная школа. У нее сразу несколько достоинств: неплохие выставки, атриум работы Нормана Фостера и единственная в Англии мраморная скульптура Микеланджело. Летняя выставка академии считается модным светским мероприятием — как раз сюда англичанки надевают босоножки в сочетании с дубленками (дело происходит по вечерам с июня по август) и платья-комбинации Вивьен Вествуд с сапогами.
За дальней стеной академии проходит Берлингтонский пассаж (Burlington Arcade), соединяющий Пиккадилли с улочкой Берлингтон-Гарденс (Burlington Gardens). В магазинах пассажа торгуют антиквариатом, в том числе здоровенными уличными часами, а также страшно популярными в Англии — из-за промозглого ветра — кашемировыми свитерами. В пассаже, между прочим, до сих пор запрещено петь, свистеть, хмыкать, открывать зонтик и торопиться. Но вы хмыкайте на здоровье, все равно из-за гула Пиккадилли никто не услышит. А построена галерея на месте борделя — как, впрочем, и многие другие достопримечательности города, включая, по некоторым сведениям, Букингемский дворец. В Лондоне это немудрено: даже в Викторианскую эпоху, которая вроде бы считается пуританской, на 60 частных домов приходился один публичный.
Открывшийся в 1906 году на углу Пиккадилли и Грин-парка отель The Ritz известен не только тем, что ночь в его номере стоит столько же, сколько автомобиль. В его барах проходила половина всей декадентской светской жизни довоенного и межвоенного Лондона — читайте Ивлина Во. Наконец, именно там в начале xx века ввели моду на отдельные столики в ресторанах. Ресторан The Wolseley под боком у «Ритца» — исключение из всех правил жанра: во-первых, этот светский ресторан на сверхтуристической улице (обычно их прячут). Во-вторых, его хотя и открыли самые, наверное, успешные рестораторы города, Корбин и Кинг, — записываться сюда за месяц не надо, можно просто прийти и позавтракать.
|